| |||
|
- Дыхание в норме, пульс ровный, - Катя поправила маску на лице и повернулась к Беленину, - можно начинать?
- Думаю, да, - Беленин склонился над лежащим телом. – Федор Константинович, никаких противопоказаний? Федор Константинович Кузьмин, старейшина анестезиологов, покачал головой. - Можете приступать, Игорь Иванович, - сказал он. – Я прослежу за показаниями, не волнуйтесь. - Великолепно! – воскликнул Беленин и кивнул Кате. – Идите сюда. Катя подошла. На секунду ей стало страшно – все-таки, первая операция. Беленин перехватил ее взгляд и ободряюще улыбнулся, сверкнув черными глазами из-под маски: - Не волнуйтесь, Катюша! У всех это бывает в первый раз. Вы же помните – мой метод не дает сбоев и ошибок. Всегда положительный результат. Стопроцентное купирование очагов несанкционированной любви. Итак, поехали! Катя подошла ближе, действуя почти на автомате, казалось, руки сами знают, что делать. - Что мы знаем о больной? – спросил Беленин, делая первый надрез. - Корнеева Татьяна Сергеевна, 20 лет… - откликнулась Катя. - Замечательный возраст! – воскликнул Беленин. - Через пять лет оперировать было бы поздно. Чувственный объект? - Семенов Николай Степанович, 25 лет. Познакомились полтора года назад. Произошла чувственная вспышка с индексом 3,5 по шкале Рейдинга. Продолжительность отношений – около 14 месяцев. Резкий спад. Двухмесячная ремиссия. Семенов произвел суицидальную попытку. Больная решила претерпеть возвращение. Показатель чувственности в момент возвращения – менее 0,2. Практически негативный результат. Во избежание обширного амурного рецидива решила обратиться к нам, - Катя отвечала автоматически, повторяя наизусть заученные строчки из истории болезни. - Прекрасно, прекрасно… Подержите здесь… Сильнее… - Беленин сосредоточено произвел очередной надрез. – Каково желание больной? - Как обычно, блокирование центров гименейного возбуждения. По сути, амурное зомбирование. - Жалко мальчика, Семенова этого. Как пить дать повесится, - спокойно сказал Беленин. - Не повесится, - покачала головой Катя, - суицид производился путем отравления химическими препаратами. Может, его к нам? - Хотелось бы, да не пойдет, - уверенно произнес Беленин, - но, впрочем, это ее решение. Не хочет она быть с ним, хочет уничтожить все чувства к нему – так и сделаем. Желание пациента для меня закон… Вот, кстати, и добрались… Смотрите, Катенька – видите, эти узелки? - Что это? Неужели… - Именно, - кивнул Беленин, - именно центры немотивированной влюбчивости. По-хорошему, конечно, надо найти именно тот, который отвечает за связь с Семеновым, и отсечь его. Но, к сожалению, наука еще не так далеко зашла, так что придется отсекать все целиком. Полное блокирование амурного центра. - Это больно? – тихо спросила Катя. - Что вы, Катенька, абсолютно безболезненно, - рассмеялся Беленин. – Больные в восторге. Они перестают испытывать ненужные чувства, высвобождается время, работа мозга стабилизируется. По сути, мы делаем из человека стопроцентного эгоиста – никого, за исключением себя, он больше не сможет любить. Нарцисс, идеальный влюбленный. Помните слова Оскара Уайльда? Он сказал: «Полюбить себя – вот начало романа, который продлится всю жизнь». Мы дарим человеку идеальную любовь, друга, любовника, который никогда не предаст, с которым всегда можно прийти к согласию, более того, с которым попросту разногласий не будет! Подержите здесь… Мы дарим человеку истинное счастье. Возражающих пока не было. - Я все время задаюсь одним вопросом, - тихо прошептала Катя, - а как быть со свободой выбора? - О чем вы говорите? – воскликнул Беленин. – Свобода выбора реализуется в тот момент, когда человек приходит к нам и соглашается на операцию. Заметьте, мы никого не неволим, люди сами приходят… Катя, не пережимайте эту вену, нам не нужна гематома… Все происходит по воле пациента… Вот, смотрите, а это и есть главный центр. - Сколько отсекаем? - 70 процентов по радиусу. Надо оставить треть на самолюбование. Оставшейся части не хватит на иной человеческий субъект, а на себя – вполне… Вот так. Теперь придерживайте здесь, потом надсекайте. Не бойтесь крови, это не страшно. Врач не должен бояться крови. - Я не боюсь, - сказала Катя. – Здесь надсекать? - Да, лучше здесь… Правильно. Вы, Катюша, молодец! – Беленин внимательно следил за тем, как Катя орудует с инструментами, одобрительно покачал головой. – Все, останавливаем течение потока… Федор Константинович, показатели? - Менее 0,4 процента, - откликнулся анестезиолог, внимательно следящий за монитором. - Вот это я и называю успешной операцией! – Беленин выпрямился и слегка потянулся. – Катюша, закрываете сами. Я присмотрю, но вы сама, сама… Молодчина… Ай, молодчина… Я вас к повышенной стипендии представлю… - Блокировка завершена, - Катя обернулась к Беленину. – Дезинфицирующее вводить? - Не стоит, - пожал плечами Беленин. – Девочка сильная, сама справится. Ты ко мне лучше этого Семенова пригласи завтра, я с ним побеседую. Надо бы и его уговорить на операцию… Должно помочь, по идее… Но это не сегодня, завтра, завтра, все завтра… Федор Константинович, что у нас вечером? - Родительские чувства. 80-процентное абстрагирование, - сухо сказал анестезиолог. - Это из 14-й палаты? Помню, помню… Несложный вариант. Катюша, проассистируете мне? – Беленин выжидательно посмотрел на Катю, и та молча кивнула и улыбнулась в ответ. |
| бэк ту эназа проза |
